Сериал Маленькая тайна, большая ложь онлайн

## О гибели вкуса: Размышления о серийном провале В любом творческом поле существуют незыблемые ориентиры, эталоны мастерства, которые с течением времени становятся канонами, фиксирующими определенную эпоху и эстетику. К сожалению, то, что мы имеем в виду, когда говорим об этом проекте, – это не вписывается ни в один из признанных образцы, а скорее, представляет собой своеобразный анти-эталон, грубую пародию на саму идею повествования. Словно темная дыра, поглощающая ресурсы и талант, этот четырехсерийный опус оставляет после себя не вдохновение, а глубокое разочарование. Все участники его создания, от финансистов до исполнителей, оказались втянуты в историю, которая, мягко говоря, не добавляет им профессионального авторитета. Выбор названия, казалось, был произведен в состоянии полного творческого вакуума, лишенного логики и художественной значимости. Череповец… Этот топоним, никак не резонирующий с сутью повествования, лишь подчеркивает абсурдность происходящего. Не лучше ли было бы назвать его более прямолинейно, например, «Бессмыслица» или «Хаос, и на том спасибо»? Сценарий… Он напоминает наивное сочинение школьника, который, пытаясь подражать сложным структурам, лишь создает карикатуру на них. Идея интриги, несомненно, присутствовала, но ее реализация оказалась настолько откровенно слабой, что сравнится лишь с неуклюжими подсказками, расбросанными по всему сюжету, словно осколки разбитой мозаики, или с попыткой возвести в шедевр классическую комедию, доверив ее исполнителям, едва освоившим алфавит. Ирония в том, что все эти недостатки – лишь усугубляют впечатление, словно в проекте намеренно собраны все возможные признаки пошлости и бездарности. Исполнительский состав… Называть их актерами, пожалуй, не совсем корректно. Они, скорее, исполнители, лишенные индивидуальности, застывшие в бесконечной череде гримас и неумелых движений. Наблюдение за этим зрелищем временами доходило до абсурда, вызывая ощущение нахождения в кошмарном сне, где реальность искажена и лишена всякой логики. Каждый персонаж казался жалкой пародией на известного артиста, словно маска, наброшенная поверх непрофессионального лица. Главная героиня отдаленно напоминает Людмилу Нильскую, антигероиня – юную, нелепую версию Дарьи Мороз из сельского клуба, мать героини – постаревшую, потерявшую рассудок Татьяну Судец из детства. Но это, скорее, защитный механизм, своеобразный барьер, который позволяет избежать полного погружения в океан художественной бездарности. В целом, все участники проекта выглядят жалко и неловко, словно артисты капустника, вынужденные развлекать публику в исправительной колонии. Недостаточно просто создать слабосюжетную историю, нужно еще и попытаться воплотить ее на экране, что приводит к ощущению готического испанского стыда – чувства глубокого смущения, вызванного несоответствием между замыслом и исполнением. Конечно, можно возразить, что подобный «шлак» снимается постоянно, и для описания всей степени этого явления не хватит всей Испании. Однако, зрелище сцены, где сорокалетняя женщина повисает на сорокалетнем мужчине, вызывающее неловкость, а его подрагивающие ноги – сюрреалистическое изображение страдания, оставит след в памяти надолго. Извините за спойлер, но правда в том, что многие не досмотрят этот проект до конца. Настырных, как я, немного, а подобные «шедевры» и не располагают к завершению. Главного злодея ждет заслуженное наказание, токсикоманка осознает свою вину и исправляется, влюбленные воссоединяются, кровь, пролитая на площадке, словно невидимая река, всасывается обратно, соседка с кошками остается со своими кошками. И никто, кажется, не чувствует ни стыда, ни сочувствия. Вместо этого, остается лишь горький привкус разочарования и тревога о будущем искусства.

Невозможно было отвести взгляд от этого произведения, и я ощутила острую потребность узнать, кто же стоял за созданием подобного, на первый взгляд, гениального, но столь вызывающего противоречивые чувства, опуса. Имя сценариста – Ася Гусева, режиссера – Аня Боровская. Остается лишь гадать, в каком кошмарном виденье родилась подобная конструкция, какие странные импульсы заставили Асю Гусеву изложить подобные идеи на бумаге и что послужило толчком для Анны Боровской, чтобы воплотить это в визуальный формат. Поиск актеров, безусловно, заслуживает отдельного внимания. Очевидно, что отбор был осуществлен, скажем так, весьма своеобразным образом. Девушка, исполнившая роль Лены, возрастом 17 лет, словно поглотила время, внешне представая женщиной, побившей жизненный путь не менее чем на полвека, будто на ее плечах лежала ноша материнства троих детей. А ее отчим, в свою очередь, выглядел точной копией ее старшего брата, стирая границы поколений. Актёрская игра, к сожалению, не оправдала завышенных ожиданий. В голосах чувствовалась искусственность и наигранность, жесты казались неуместными и вычурными, лишенными подлинной эмоциональной наполненности. Что касается жанровой принадлежности, то определение – драма, комедия, мелодрама – представляется крайне сомнительным. Придуманные сценаристом тридцать три горести и отчаянные попытки актеров передать искренность и глубину этих душераздирающих моментов закончились полным и оглушительным фиаско. Более того, этот опыт, вероятно, заставит меня в будущем проявлять излишнюю осторожность и избегать сотрудничества с упомянутым режиссером. Ведь когда встречаются столь амбициозные замыслы и, увы, недостаточное мастерство их реализации, результат может оказаться весьма разочаровывающим.