Сериал На ножах (1998) онлайн

## Возрождение Лескова: Экранизация Орлова как торжество мастерства Среди русских классиков девятнадцатого столетия, экранизации оказались наиболее благосклонными к Толстому и Достоевскому, тогда как наследие Александра Лескова оставалось относительно незамеченным на больших экранах. Литературное богатство писателя, включающее множество глубоких и самобытных произведений, по большей части оставалось невостребованным кинематографистами, и уже не из-за отсутствия потенциала, а из-за недостатка смелости и визионерства. Несмотря на очевидный потенциал, многие из его работ, полные ярких образов и неожиданных сюжетных поворотов, казались слишком сложными или противоречивыми для адаптации. Каждая повесть, каждый рассказ Лескова – это потенциальный сценарий для захватывающего сериала, наполненного остроумием, меткими наблюдениями и колоритными персонажами, чьи судьбы переплетаются в сложной ткани русской жизни. Прорыв в этот непростой путь совершил Александр Орлов, чья экранизация, воплощенная в жизнь, казалась обреченной на успех еще до начала съемок. Режиссер продемонстрировал не только профессионализм, но и глубокое понимание авторского замысла. Выбор момента оказался исключительно удачным: работа над фильмом и его триумфальный выход на экраны пришлись на период либеральных реформ, когда российское общество находилось в состоянии поисков и переосмысления ценностей. Выбранный 1998 год позволил экранизации избежать идеологических шестеренок и прозвучать как свежий и актуальный голос, не обремененный предрассудками. Долгое время неодобрение, которое Лесков вызывал у некоторых современников (особенно его консервативные взгляды), препятствовало созданию полноценных и достоверных киноадаптаций его рассказов. Орлов, однако, решительно сломал этот стереотип, проявив редкую смелость и точность в интерпретации творчества писателя. Его фильм не только раскрыл две фундаментальные черты, определяющие Лескова и всю русскую историю, но и продемонстрировал, что сам Лесков был гением, который умел разоблачать революционные настроения, но в то же время не закрывал глаза на моральную "накипь", сопровождающую либеральные движения, на лицемерие и нигилизм. Практически все элементы фильма, от умело внесенных модификаций и сокращений (исключение, например, всей "петербургской линии", разворачивающейся в радикальных кругах), до продуманного актерского состава, служили воплощению этой двойственной идеи. Фактурность и уникальность персонажей – Горданов (превосходно сыгранный Добрыниным), Висленев (Виноградов), сияющая Глафира (Майорова) – органично дополнялись обаянием "почвенных" сил. Бесспорный талант Феклистова проявился в роли отца Евангела, чьи наставления буквально перекочевали в произведения Акунина под именем владыки Митрофания. Не менее убедительны были Владимир Иванов в роли капитана Форова, Дмитрий Назаров в роли помещика Водопьянова, бывшая крепостная Сид, матушка Форова и генеральша Синтянина. Примечательно, что герои, оторванные от родной почвы, лишенные нравственной опоры, их бессмысленное метание и душевное бесприкаянность – все эти аспекты, еще не усмиренные "ушедшей немчурой", Орлов вынес на передний план, сделал центром повествования, что придало фильму особый, ни на что не похожий стиль. По сути, Орлову удалось извлечь сущность самого Лескова из фрагментарного, написанного для Каткова фельетонного текста, очистить его от всего постороннего и несовершенного. Режиссер не только бережно сохранил, но и обострил эмоциональную напряженность эпизодов, доводя их до совершенства. Внушения отца Евангела, проникающие до глубины души, особенно впечатляют, когда он рассказывает о них Висленеву, презирающему Россию. Отец Евангел постоянно напоминает о ценности природной аптеки, растущей под ногами, что добавляет фильму еще один важный слой смысла. Прощание Глафиры с мужем, убитым по ее вине, пронизано глубокой эмоциональной болью. Интересен и неожиданный момент примирения женщины со своим дворовым Сидом, переплетенный с нежными песнопениями монахинь, тайной полицией. Безудержный, словно сошедший с ума, бедуин Водопьянов, чьи бредни, на удивление, напоминают настоящие пророчества. Захватывающим выглядит поединок Третьего отделения с Гордановым, разговор генеральши с Подохеровым у Аленушкиного пруда, окаймленного разлапистыми елями. Визуальная составляющая фильма отличается сдержанностью и благородством, вызывая ассоциации с произведениями Крамского и Борисова-Мусатова, Щедрина и Брюллова. Всему этому служит великолепная и тщательно продуманная музыка Мартынова, добавляющая фильму неповторимое очарование. Настоятельно рекомендуется, чтобы современные режиссеры не забывали о Лескове, вдохновлялись его творениями и создавали на их основе новые фильмы. Особенно заманчива перспектива экранизации "Соборян", вершины творчества писателя, для которой сейчас вполне подходящее время.

## Отражение русской души на экране: размышления о новой экранизации Лескова Новая адаптация произведений Степана Лескова представляет собой поистине значимое событие для ценителей русской классической литературы. В этой экранизации органично переплетаются трагическая любовь, дерзкое преступление, неутолимая жажда обогащения, подлая корысть и глубокие философские размышления – творение обладает удивительной полнотой и многогранностью, а актерская игра, в целом, вызывает искреннее восхищение. Хотя отдельные элементы, например, манера речи Ирины Розановой, могут показаться несколько вычурными, и паузы в ее диалогах порой кажутся не совсем логичными с точки зрения грамматики и риторики, однако это скорее нюанс, не способный существенно омрачить общее впечатление от просмотра. Особого внимания заслуживает проработка персонажей. Трудно выделить здесь доминирующую фигуру, определенно главного героя. Каждый из них – целая вселенная, обитатель сложного и противоречивого мира, лишенный однозначности и прямолинейности. Глафира, представленная на первый взгляд как жестокая злодейка, убийца, вынашивающая коварный план против престарелого мужа, приобрела в этой интерпретации некую трагическую глубину. Раскаяние, жалость даже, могут возникнуть у зрителя, если учитывать, что именно Горданов, прожженный авантюрист, искусный манипулятор, оперирующий загадочными обществами и тайнами, втянул ее в свой порочный круговорот. Висленев, фигура колоритная, но вызывающая скорее иронию, предстает как нелепый юродивый, беспорядочный балагур, попрошайка, лишенный всякой морали. Лара – женщина, преисполненная прагматизма и холодного расчета, стремящаяся к своей цели любой ценой. Форов – душа добрейшей, но, к сожалению, погрязшая в пороке алкоголизма. Его супруга, в свою очередь, проявляет чрезмерную преданность своим племянникам, что порой кажется несколько преувеличенным и не совсем оправданным. А вот образы Андрея и Александры, на мой взгляд, оказались несколько блеклыми, недостаточно убедительными в своей гиперпозитивности. Андрей, особенно, потерялся где-то между принципиальностью и бесхарактерностью, показывая полное непонимание, как следует взаимодействовать с женщинами, и даже со своей собственной женой. Линия их отношений с мужем Александры, принимающего ее нежную страсть к другому мужчине, кажется несколько далекой от реальной жизни, хотя, конечно, художественная литература позволяет себе определенные вольности. В конечном итоге, Глафира, казалось бы, заслужила свою участь, а Ропшин, словно темная лошадка, неожиданно для всех вырвал себе победу, достигнув своей цели. Несмотря на отдельные шероховатости и не вполне убедительные решения, сериал оставляет глубокое и противоречивое впечатление, заставляя задуматься о вечных вопросах морали, любви и искупления. Я настоятельно рекомендую его к просмотру всем, кто ценит настоящую русскую литературу и глубокую экранизацию классических произведений.