Сериал Штисель 2 сезон онлайн

## Отражение Времени: Размышления о Сериале и Мире Иерусалимской Общины Погружение в этот сериал требует не простого просмотра – оно предполагает понимание многовековой истории иерусалимской общины. На протяжении столетий этот город служил пристанищем для евреев, прибывавших сюда в зрелые годы, накопивших достаточно средств, чтобы посвятить остаток дней изучению священной Торы. Местные арабы, с нескрываемым почтением, называли их "бней мавет" – "сыны смерти", отражая их преданность учению и отрешенность от мирской суеты. Пришельцы стекались сюда из самых разных уголков мира: из восточной и западной Европы, из Марокко и Египта, из Ирака и Йемена. Каждый из этих этносов, неся с собой традиции и обычаи, формировал собственные, обособленные кварталы, с уникальными домами учения и синагогами. На рыночных площадях, где встречались белорусский и йеменский еврей, разгорался оживленный диалог на "лошн-койдеш" – святом языке Торы, или на арамейском, языке Гемры. Эти языки, безусловно, схожи, но произношение ашкеназов, восточных и сефардских евреев отличалось, создавая иногда значительные трудности в понимании. В таких случаях на помощь приходили записки, искусно передававшие смысл. В современном Израиле доминирует сефардское произношение, которое и используют герои фильма. Однако цитаты из Торы и Талмуда, составляющие значительную часть повествования, подаются ашкеназским диалектом, создавая неповторимую атмосферу. Не менее важную роль играет идиш – язык, окутанный ностальгией и воспоминаниями детства. В моменты, когда бабушка и дедушка стремились укрыть свои разговоры от внимания внука, они переходили на идиш, словно на секретный код. Моя мать понимала этот язык, а я уже нет. Теперь, чтобы избежать нежелательного внимания наших внуков, мы с женой прибегаем к русскому языку, словно возвращаясь к давно забытым ритуалам. Дети же, к сожалению, лишены этой возможности. Со временем облик общины претерпел изменения. Поток евреев, прибывающих в Иерусалим с намерением дожить здесь свой век, поутих. На смену им пришли хасиды с целыми семьями, а "бней мавет" все чаще создавали собственные семьи и удочеряли детей. Старый город стал тесен для растущей общины, и в 1874 году иерусалимские евреи приобрели земли за пределами городских стен. Жизнь за пределами города была сопряжена с опасностями – бродяжники представляли постоянную угрозу. Архитектор Конрад Шик спроектировал укрепленный квартал в форме каре, где длинные здания служили внешними стенами, прорезанные шестью воротами, запирающимися на ночь. Так возник квартал Меа Шеарим, неверно переводимый как "Сто ворот", тогда как в Библейском контексте это выражение означает меру, "сам-сто", обозначая огромный объем собранного Исааком урожая – в сто раз превышающий посеянное. Это название символизирует изобилие и благословение, дарованные Святой Земле. Практически все иерусалимские евреи получали финансовую поддержку - "халуку" - от своих общин и благотворителей. Специальные сборщики обходили еврейские поселения в Польше и России, собирая пожертвования. Идея, что иерусалимские евреи должны трудиться в поте лица, казалась абсурдной. Иерусалим являлся городом-йешивой, местом, куда приезжали изучать Тору. Лишь немногие занимались необходимыми ремеслами – брили, шили, тачали сапоги, и преимущественно это делали сефарды, жившие в регионе Оттоманской империи, в то время как ашкеназы посвящали дни и ночи учению. Эта традиция передавалась из поколения в поколение, пока в наши дни не начали проявляться перемены. Появились движения Поалей Цион, Тора ве-Авода, движение вязаной кипы, чьи члены, получившие не только религиозное, но и профессиональное образование, служат в армии, занимаются политикой, наукой и расселились по всей стране. Среди ортодоксов они составляют большинство и интегрированы в общество. Однако жители Меа Шеарим сохраняют свой образ жизни, посвящая себя изучению Торы. Они все еще содержатся диаспорой, получая небольшие пособия на детей от государства, которых достаточно для поддержания скромного существования, отображенного в фильме. В Израиле уровень жизни сопоставим с французским, выше, чем в Италии и Японии, однако доход на семью у харейдим сравним с уровнем жизни в Польше или России, а если считать на душу населения – еще скромнее. Они живут в своем гетто, часто подвергаясь ненависти и презрению окружающих, особенно со стороны иммигрантов из СССР. Советские евреи называют их "пейсатыми паразитами", и гнев охватывает их при виде тех, кто напоминает их дедов и прадедов. Комсомольское и партийное воспитание оставило глубокий след. И я, вероятно, усвоил бы подобное отношение, если бы не мой учитель, чье имя я не стану здесь упоминать. Раввин, уже одиннадцатое поколение его семья служила в качестве учителей, многодетный отец, преподаватель математики в иешива-тихонит - школе-йешиве, где давали аттестат зрелости по общим стандартам, но значительную часть учебного времени уделяли изучению Торы. Это была колоссальная нагрузка. Однако детям из религиозных семей учеба - не новость. В их семьях культ учености, и учатся все – взрослые и дети, молодые и старые. Даже девочки и женщины получили доступ к образованию. Я увидел, какое золотое сердце и прекрасную душу имел еврейский народ еще сто лет назад. Люди в этом фильме - обычные люди, со своими недостатками и слабостями. Но они умеют понимать и любить друг друга, способны раскаиваться, и не стесняются просить прощения. Не существует семей лучше, чем в этой среде. Я ни разу не видел детской драки, не слышал ругани. Каждого малыша хочется приласкать, они такие чистые, славные. Семья с тремя детьми - редкость, обычно счет начинается с четырех. В их маленьких тесных квартирках царит любовь, а когда приходит суббота – спускается удивительный счастливый покой. Именно там я начал понимать, что такое радость Торы и радость жизни, не омраченная страхом смерти, страхом перед будущим. Ибо на все Господня воля. Однако проникнуть в этот мир извне невозможно – необходимо родиться в нем. Легко присоединиться к более современным общинам, у которых тоже есть свои школы и даже университет, школы и йешивы, в том числе военные, для срочников, отбывающих воинскую повинность не три года, а пять, сочетая службу с учебой. Но это все – современные люди. А харейдим – это светоч и храм еврейского прошлого. Одеждой и бедностью они похожи на амишей, но амиши не посвящают жизнь учебе, а харейдим не гнушаются ни современной техникой, ни технологией. По моему мнению, самые красивые женщины живут в Меа Шеарим, потому что они чисты, целомудренны, преданные жены и матери. В этой жизни они не демонстрируют страсть, но она присутствует, и супруги до глубокой старости сохраняют влечение, их половая жизнь долго не угасает. Этот фильм снимали в знакомых местах, я жил совсем рядом, каждый день ходил пешком в йешиву, и так продолжалось почти год. Учитель заменил мне отца, исцелил мою душу, благословил мой труд – и я начал приносить пользу людям. Сказать проще – этот фильм пробуждает в зрителе желание любви и раскаяния. А в еврейской душе еще любовь к Богу и своему народу, Израилю. Этот фильм является манифестом желания увидеть мир, где люди вновь будут такими, какими их сотворил Всевышний.

## Заглядывая за песками обыденности: размышления о "Штиселе" Недавно я завершила знакомство с израильским сериалом "Штисель" (2013-2016), который давно привлекал мое внимание благодаря положительным отзывам моей знакомой, проживающей в Израиле. Этот проект стал дебютной режиссерской работой Алона Зингмана и подарил зрителям возможность увидеть на экране дуэт Довале Гликмана, блистательно воплотившего образ Шулема, и Михаила Алони, создавшего запоминающийся портрет Акивы. "Штисель" – это глубокое погружение в мир ультраортодоксальной общины, проживающей в изолированном квартале Иерусалима. Несмотря на то, что я знакома с общими чертами этой культуры по различным источникам, наблюдать за ее проявлениями в реальной жизни оказалось поистине захватывающим опытом. Мир, кажущийся совершенно несовместимым с современной реальностью, внезапно предстал перед моими глазами, демонстрируя тонкую грань между консервативными традициями и стремлением к современности. И хотя некоторые атрибуты современного мира постепенно проникают в их жизнь, неукоснительное соблюдение религиозных правил остается краеугольным камнем их существования. В самом сердце этого сложного мира разворачивается жизнь семьи Штиселей, чья история исследует противоречия и конфликты, возникающие на перекрестке веры и стремления к индивидуальности. Особое внимание уделено Шулему, недавно овдовевшему отцу семейства, и его младшему сыну Акиве – молодому человеку, чья бунтарский дух и тяга к прекрасному кардинально отличаются от остального семейства. Его увлечение живописью и изобразительным искусством, явно не одобряемое в ультраортодоксальном окружении, создает постоянное напряжение и подталкивает его к поиску своего места в жизни. Шулем – фигура сложная и неоднозначная. С одной стороны, он проявляет искреннюю заботу о своих детях и престарелой матери, стремясь найти достойную кандидатуру для руки сына и обеспечивая их благополучие. С другой стороны, его поведение часто граничит с деспотизмом и характеризуется нечестностью и не всегда благовидными поступками. Он даже предпринял попытки найти новую супругу, движимый любовью к вкусной еде, но в глубине души остается верен памяти своей покойной жене, что делает все его усилия тщетными. Другие члены семьи также не всегда ведут себя безупречно по отношению к близким, хотя и строго соблюдают религиозные предписания. Особого внимания заслуживает младший брат Шулема, Нухем – человек, склонный к жульничеству и подлости, который провел пятнадцать лет в Бельгии, появляясь лишь на похоронах матери с очевидным меркантильным интересом. Братья постоянно конфликтуют, что создает дополнительное напряжение в семейных отношениях. Акиве, как никому другому, приходится непросто – балансировать между требованиями религии, от которых он иногда невольно отступает, что вызывает у него глубокий страх, и собственными чувствами. Он разрывается между ультиматумами родственников и стремлением к искусству, которое находит поддержку у владельца местной картинной галереи, активно продвигающего его талант. К сожалению, к моменту завершения второго сезона зрителям был представлен лишь намек на возможное счастье, оставляя немало вопросов о дальнейших событиях. Нельзя исключать, что отец вновь удивит кого-то своим поступками. Несмотря на то, что сценарий "Штиселя" не отличается безупречной проработки, а некоторые сюжетные линии остаются незавершенными, сериал оставляет глубокое впечатление. Он является ярким примером качественной драмы, вызывающей искреннее сочувствие к героям. Актерская игра также заслуживает самых высоких похвал. Если вас интересует возможность заглянуть за рамки привычного и понять мир, кажущийся далеким и загадочным, я настоятельно рекомендую к просмотру этот уникальный и запоминающийся сериал. Он открывает дверь в культуру, которая бросает вызов нашим представлениям о жизни, вере и семейных ценностях.

«Штисель» – израильский телесериал, ставший настоящим культурным феноменом, – погружает зрителя в сложный и многогранный мир ультраортодоксальной еврейской общины. Он представляет собой не просто развлекательный продукт, а искреннее и бережное исследование жизни, быта и взаимоотношений харедим – представителей наиболее консервативного направления в иудаизме. Сериал позволяет увидеть за рамками стереотипов реальных людей, объединенных глубокой верой и приверженностью традициям, но при этом способных испытывать широкий спектр человеческих эмоций, мечтать, любить и переживать. Режиссер проекта, Алон Зингман, с воодушевлением отзывается о реакции аудитории, подчеркивая особенный резонанс, который сериал нашел в среде харедим. Особую ценность для него представлял именно этот отклик – признание и принятие со стороны тех, чью жизнь он стремился изобразить на экране. Признание этой общины стало высшей похвалой: мелодии из сериала настолько органично вплелись в повседневную жизнь, что стали звучать на свадебных церемониях, символизируя радость и объединение. Это тронуло режиссера до глубины души, ведь именно это, по его словам, стало для него истинным мерилом успеха. Создание «Штисель» было результатом кропотливой работы двух сценаристов, глубоко укорененных в харедимской культуре. Их личный опыт и понимание специфики этой общины позволили избежать шаблонных изображений и предоставить зрителям максимально достоверную картину жизни ультраортодоксов. Сериал завоевал широкую популярность, и интерес к нему сохраняется спустя годы, несмотря на то, что премьера состоялась в 2013 году. Авторы не стремились к приукрашиванию или выдумкам, их целью было показать реальную, без прикрас, жизнь представителей этой закрытой общины, и, судя по зрительскому признанию, им это удалось. Алон Зингман сам является частью этого мира. Его детство прошло в иерусалимском районе Гиват Шауль, а юность – в известной ешиве «Поневич», где он получил традиционное религиозное образование. Дальнейшее обучение в иерусалимской школе кино и телевидения «Сэм Шпигель» позволило ему сочетать глубокие знания религиозной традиции с профессиональным взглядом на создание телевизионного продукта. «Штисель» убедительно демонстрирует, что ультраортодоксальные евреи – это, прежде всего, люди, такие же, как все мы. Они испытывают радость, грусть, любовь, заботятся о своих детях и внуках, ценят простые человеческие истины и искренне верят в свои убеждения. Религиозные обычаи и строгие правила не исключают возможность глубоких эмоциональных связей и даже романтических чувств. Более того, ультраортодоксальная община способна мирно сосуществовать с теми, кто придерживается совершенно иных взглядов и ведет иной образ жизни. Несмотря на сложность и специфичность религиозной жизни, в «Штисель» достаточно места для юмора и легких моментов, что делает эту телевизионную драму увлекательной и доступной для широкой аудитории, даже для тех, кто мало знаком с особенностями жизни харедим. Сериал разрушает барьеры непонимания, представляя уникальную возможность заглянуть в закрытый мир веры и традиций, увидеть в его обитателях не карикатуры, а живых людей.

Безусловно, это одно из самых глубоких и трогательных кинематографических произведений, оказавших на меня неизгладимое впечатление. Это не просто повествование, это масштабная сага, охватывающая жизнь одной семьи, погружающая нас в сложный и многогранный мир, выходящий далеко за рамки типичного эпизода. В отличие от обычных полнометражных картин, этот сериал открывает перед зрителем панораму целого человеческого существования, во всей его неприглядной и прекрасной реальности. Я бы даже назвала это живым кино – настолько правдиво и искренне переданы человеческие переживания. Каждый персонаж представлен не как функция сюжета, а как самодостаточная личность, обладающая неповторимым характером, собственным набором ценностей и надежд, а также неизбежными слабостями. Здесь практически не встречается привычного деления на однозначных героев и злодеев – перед нами исключительно люди, каждый со своей правдой, со своими убеждениями, порой противоречивыми, но всегда искренними. И, конечно, с их верой, которая служит им опорой в бушующем океане жизни. Я воздержусь от раскрытия сюжетных поворотов, однако могу сказать, что финальные эпизоды второго сезона вызвали во мне глубокий эмоциональный отклик, буквально растопив сердце. Это не исключительно история об ультраортодоксальной общине, это фильм о Любви во всех ее проявлениях: любви к семье, к вере, к ближнему, к самому себе. В нем затрагиваются фундаментальные вопросы бытия, заставляющие задуматься о природе человеческой сущности, о смысле нашего существования, о тех истинных ценностях, которые мы часто упускаем в повседневной суете. Вполне возможно, что зритель не разделяет религиозные или культурные убеждения, представленные в фильме, но его значимость, на мой взгляд, заключается в том, что он стирает границы между «своими» и «чужими». Он позволяет увидеть не просто представителей иной ментальности, которым мы могли бы приписать странности или ограничение кругозора, а прежде всего людей, в которых мы можем узнать себя, к которым мы можем испытывать сочувствие и понимание. Потому что, в конечном итоге, несмотря на все наши различия, культурные, религиозные, социальные – мы все, без исключения, являемся людьми. И этот фильм – глубокое и пронзительное размышление об этой всеобщей человечности.

С тех пор, как я открыла для себя мир кинематографа, редко испытывала столь неподдельное, почти эйфорическое удовольствие от просмотра сериала. Появился еще один бриллиант израильского кинопроизводства – произведение искусства, которое, бесспорно, представляет собой уникальную творческую школу, не имеющую аналогов в мировой индустрии. То, как израильские режиссеры погружают зрителя в аутентичную атмосферу, заслуживает самых высоких оценок. Особенно поражает возможность приоткрыть завесу над жизнью ортодоксальных евреев – общины, по сути, являющейся сложным и самодостаточным государством в государстве, со своими законами, традициями и устоями. Мы, как посторонние наблюдатели, получаем редчайшую возможность заглянуть внутрь этого замкнутого мира, ощутить его особенности и проникнуться его духом. Поражает все: безупречность сценария, мастерство режиссуры, искренность и глубина актерской игры, а также живописная красота Иерусалима, служившего великолепным фоном для разворачивающихся событий. Сюжет сериала охватывает невероятно широкий временной промежуток, прослеживая историю семьи на протяжении нескольких поколений. Начинается повествование с прадеда главного героя, который, покинув родной Минск, отправился в Землю обетованную. С тех пор уже пять поколений его потомков живут на этой земле, переплетая судьбы, сохраняя традиции и передавая память о предках. В такой тесно связанной родне, где каждый член семьи несет на себе отпечаток общего прошлого, место для вражды просто не остается. История каждой семьи – это сложный гобелен, сотканный из радости и горя, любви и потерь, верности и предательства. Сериал позволяет нам созерцать этот гобелен, погружаясь в глубину человеческих взаимоотношений. Я настоятельно рекомендую вам посвятить время просмотру этого выдающегося сериала и позволить себе увлечься его захватывающим сюжетом, насладиться его художественными достоинствами и испытать ту же неподдельную радость, которую испытал я.